"Лучше играть придурков, чем самому быть придурком"

Хороших артистов у нас много, но актеров, способных работать в жанре гротеска, можно пересчитать по пальцам. Виктор СУХОРУКОВ - один из них. Сам про себя он сказал: "Я артист маленький, зато хороший". И зрители "Бакенбарды", "Про уродов и людей", "Комедия строгого режима", "Брат", "Брат-2" - очень яркие работы.

- Витя, тебе нравится сниматься в кино?

- Очень. Кино - это зараза, как алкоголизм, а что такое алкоголизм, я хорошо знаю. И чтобы кино меня не засосало, я постоянно помню о том, что это зараза.
- И поэтому постоянно снимаешься?
- Ты же меня не спрашиваешь, в каком году я начал сниматься. А я начал сниматься в 40 лет. И сколько это продлится, неизвестно, дай Бог, чтобы подольше. Режиссеры ведь не будут предупреждать заранее: раз и забыли, проснешься утром, а телефон молчит и промолчит всю жизнь - вот ужас-то.
- А случалось оказываться от роли?
- Конечно. Бывают такие роли, где никакого развития, ни поплакать, ни посмеяться, ни поплясать. Спрашиваю режиссера: чего он пришел-то, зачем? Какова его функция? Непонятно. Судьбу охота сыграть. Пусть в двух эпизодах, но - судьбу человека. Если нет судьбы, то чего стаптывать ботинки-то?
- И любимая роль есть?
- Есть, в фильме "Про уродов и людей". Она не давала мне покоя, оставляла меня без сна. Это знаешь, как тяжелые роды. Чем мучительнее роды, тем дороже дитя. Пересматривая фильм сейчас, я этим мерзавцем любуюсь, насколько он прекрасен в моем исполнении.
- В своих ролях тебе удалось выразить особенности национального характера, на Руси всегда любили скоморохов, шутов...
- ...придурков. Но, я считаю, лучше играть придурка, чем быть придурком. По крайней мере это дает мне возможность мечтать, фантазировать, а это придает силы. Ведь степень выживаемости не только в щах и компоте, а и в хорошей энергетике, которая заложена в человеке. В яркости, веселости, одержимости, в надежде на будущее.
- А ты ожидал всплеск своей популярности после фильма "Брат"?
- Я его прогнозировал. Уже читая сценарий, понимал, что будет очень мощный резонанс. Меня это очень радует, но я задаю себе вопрос, почему такого всплеска не было после фильма "Бакенбарды" или "Комедия строго режима"...
- Где ты блестяще сыграл роль Ленина, за которую получил приз на фестивале "Созвездие", а также во Франции? А сам ты как относишься к вождю мирового пролетариата?

- Очень хорошо отношусь, ведь он часть моей биографии и часть истории моей страны. Недавно я выступал в одной программе, где прочитал стишок, который написал 13-ти летний Витя Сухоруков. Он посвящался 47 годовщине Великого Октября. Я ужаснулся его пафосу. Нет, я был идеологически подкованным ребенком, верил и в Красное знамя, в горн, в барабанный бой. Верил, что мы будем жить при коммунизме. Вот и дожили. Не только коммунизм не построили, а страну потеряли.
Что касается "Комедии строгого режима", то все почему-то забывают, что это была не роль Ленина, а роль заключенного Зуева, сыгравшего роль Ленина в тюрьме. Конечно, время открыло нам много такого об этой личности, чего мы не знали. И я пытался вытащить в нем безумство, одержимость, сумасшествие, великую дерзость человека, который замахнулся на мировое господство. Он у меня уже был не приторным, не сладеньким, ни добреньким. А сильной личностью, которая наступит на голову собственному народу и не вздрогнет от хруста черепа.
- Какой "Брат" тебе самому больше нравится - первый или второй?
- Я их оба люблю, хотя фильмы совершенно разные. Если "Брат" - это все-таки драма, боевик, то "Брат-2"- это иронический боевик. Играть подлеца, сволочь - это одно. Но играть бандита, киллера - это сложнее. Потому что эти люди мне незнакомы, неведомы. Я ведь в жизни совершенно домашний, трусливый, наверное, человек, нежная натура. Где-то, может быть, даже сентиментальный. И то, что, что публика приняла моего персонажа, меня радует. Значит, я справился с этой ролью.
- Зрители полюбили твоего героя, а менты и братки - что конкретно говорят они?
- Милиционеры часто приветствуют меня цитатами из фильма. А братки порой тормозят на мерседесах, предлагают довести до дома. Мало того, они приглашают меня в рестораны, норовят угостить пивом. С бритыми головами, с детским восторгом в глазах они просят автограф, говорят мне добрые слова. Я думаю, что они отождествляют меня с моим персонажем и немножко побаиваются, забыв, что я всего лишь актер. Как мне однажды сказали: мой герой олицетворяет наше время. С одной стороны это счастье, что в наше смутное время мой облик вдруг понадобился. Но с другой стороны - лицо-то безобразное. У меня ведь ни одного положительного героя не было. Поэтому как актер я счастлив, что востребован, но с другой стороны я понимаю, что это образ злой, мистический, вредный, опасный.
- Если пофантазировать, как ты думаешь, что ждет твоего героя в будущем?

- Его или убьют, или он встанет на почву созидания, и начнет вести жизнь более благородную, христианскую, чистую. Либо останется санитаром леса, бандитом, но будет уже в законе, авторитетом. А может быть, он скажет: как вы мне все надоели, а ну вас к чертям собачьим. И поедет в деревню выращивать турнепс. Или закупит семена в Голландии, и будет скрещивать тюльпаны. Таких людей тянет на лирику, на романтизм, на вышивание гладью. Они могут быть нежными, сентиментальными. Как ни странно, кровавый убийца может быть замечательным многодетным отцом.
- Когда ты стрелял по бандюгам из "максима", наверное, чувствовал себя немножко Чапаевым?
- Я оглох там к чертовой матери. Ведь все было по-настоящему, кроме того, что патроны были холостые. Но это был дикий восторг. Пока трещал пулемет, я чувствовал себя владыкой мира. Мне казалось, что я вместе с автомобилем и этим "максимом" поднимаюсь в воздух. Вот где страх, вот где ужас! Незабываемое ощущение, что ты сильнее всех, что ты можешь всех и вся.
- Америка очень ошарашила?
- Приятно ошарашила. Я чувствовал себя там лучше, чем дома. Ведь я жил в хороших условиях, ел, пил, меня обслуживали. Единственная проблема была, когда в выходные дни я шел гулять. Однажды я просто ткнул пальцем в карту - а пойду-ка я по этой улице. Ну и попал в черный квартал. Бог ты мой, я еле выкарабкался оттуда.
- Значит проблема "блэк энд уайт" в США остается актуальной?
- Еще как. В Чикаго я своими глазами наблюдал наглость черных и растерянность белых. Кто-то прочтет и скажет: расист. А какой я расист, это мои наблюдения. Мне прислали из Америки газету, где какой-то американец с Брайтон-бич написал, что я не знаю Америки, что этого не может быть, потому что такого в Америке не может быть никогда. Что я буду с ним спорить? Он там постоянно живет и не знает такого, а я месяц прожил, и то столкнулся с такими вещами, мама не горюй! Когда сам полицейский деликатно меня предупреждал: вы туда не ходите, будет плохо, там вам яйца оторвут. Ну, было же? Было! Видел, как машины с черными едут на красный свет, не притормаживая перед светофором. Но в целом Америка мне понравилась.
- Хотелось бы сниматься в Голливуде?
- Конечно. Но если мне скажут, учи английский язык, я скажу - идите вы со своим Голливудом. Чем сильна Америка? Она не брезгует ничем. Она берет от мира все, что ей нужно. Там делают все, чтобы люди на бытовом уровне ни о чем не задумывались. Хотя, конечно, культуры, просвещения там маловато. Ни музеев, ни выставок, в Чикаго один театрик. У них нет праздника, ярмарочности, нет куража в жизни, карусельности, маскарада в хорошем смысле, они не умеют по-человечески озоровать. У них все правильно, все "хав а ю?", да "хав а ю?". Хотя им до лампочки ваши дела.
- Как ты думаешь, наше кино когда-нибудь достигнет мирового уровня?
- А кто его определяет - мировой уровень? Наше кино занимает свое вполне определенное место. Один американец в Нью-Йорке сказал: ваше кино плохо знают. Так это их вина, это их беда, что они не знают советского и российского кино. А мы знаем американское кино. У них есть редкие шедевры. А у нас есть такие картины, которые им никогда не снять. В наших фильмах есть задушевность, чем они никогда не владели. Хотя казалось бы кино - искусство технических возможностей.
- Витя, ты работаешь в театре Комедии, и уже само это предполагает наличие чувства юмора?
- Стараюсь его развивать. Мне кажется, что если бы я не обладал чувством юмора, то я бы давно озлобился и потерял все зубы. А так вроде улыбаться еще не разучился.
- Все с кем я разговаривал, включая театральную вахтершу, очень тепло отзываются о тебе. Ты действительно такой хороший?

- Я замечательный человечек - добрый, чуткий, надежный товарищ. Мне говорят: от скромности ты не умрешь, а я говорю: а я и не планирую. Для этого есть и другие причины. А если серьезно, я разный. Я Скорпион, и бываю очень трудным. Могу любить до истерики, а потом сам же сочиню конфликт и разрушу все к чертовой матери. Это звучит пафосно, но моя личная жизнь - это моя профессии. У меня нет увлечений, у меня нет детей. Мне нечего терять, может быть, поэтому я живу легко и просто, весело и замечательно.
- А что за история была, когда тебя выгнали из театра?
- Пьяный пришел на спектакль, вот и все. Я же живой, нормальный русский человек. И такое бывало не раз. Нет, я ничего не сорвал, отыграл спектакль. А потом вышел приказ, он понравился мне формулировкой: "Накануне 65 годовщины Великого Октября артист Сухоруков явился в театр в нетрезвом состоянииЕ" У нас бывают всякие кануны. Я напился накануне Великого Октября. Ну что делать? Это был черный период в моей жизни, но все равно - это был период жизни, а не смерти. После увольнения из театра, я работал грузчиком, посудомойкой, хлеборезом. Мне было страшно тяжело, но я был уверен, что обязательно выкарабкаюсь. Другое дело, что я ничего не делал для этого, а жил только верой и надеждой. Даже не следил за своим внешним видом. Я тогда очень устал и был обозлен на общественное мнение и придуманную мне репутацию. Сегодня многие из тех, кто на мне ставил крест, сами попали в капканы, оказались за бортом, потерпели фиаско. А я вот сижу перед тобой - счастливый, радостный, талантливый.
- И - непьющий?
- Да, и не пьющий. Я не подшитый, не уколотый, не загипнотизированный. Просто сегодня у меня период дела. Когда наступит момент праздности, я позволю себе это и никого не спрошу.
- Какой твой любимый алкогольный напиток?
- Водка. Самогоночка, тем более, что есть люди, которые делают ее отменно. А из закуски люблю рыбу. Раньше я мог загулять, не оглядываясь ни назад, ни вперед, не учитывая текущего момента. Но с возрастом я научился контролировать себя и хитрить с судьбой. Сегодня я учитываю все и пребываю в радости от успехов в профессии, от популярности и признания
- Приятно, когда тебя узнают на улице?
- Очень. Это ведь результат твоего труда и результат приятный. Актер - это публичная профессия, и то, что люди обратили внимание на меня, а вообще-то - не на меня, а на мой дар - это дорого стоит. Когда я иду по улице и слышу: "Ой, смотрите, Сухоруков идет", чего же тут плохого? Но честно говоря, иногда интереснее слышать что-то негативное про то, что я делаю. Помню, я выступал ведущим в Ледовом дворце. После концерта еду в троллейбусе и слышу, как один пацан, не видя меня, говорит другому: "Ты был в Ледовом?" "Да был, этот лысый, Сухоруков, такую бадягу гнал, музыкантам выступать не давал, мы в него бутылкой кинули, не попали".
Проводили презентацию картины "Брат-2". Поставили лимузин, пулемет "максим", чернокожие танцевали какую-то румбу-юмбу. Я сидел, бритоголовый, в этой машине и раздавал автографы. Проходят две девицы, и одна говорит другой: "Пойдем посмотрим, может Данилка Багров приехал". Подобрались сквозь толпу к машине, и одна вдруг воскликнула: "Ой, это лысый урод, пошли отсюда".
Так что есть и обратная сторона популярности, и меня это радует и веселит. Как и всевозможные слухи о том, что я миллионер, что у меня трехкомнатная квартира, автомобиль. Одна журналистка у меня спросила: какой марки у вас мобильный телефон? Я говорю: дисковый. Ей показалось странным, что у меня нет мобильника. А я, чтобы отвезти сестру с племянничком на юг целый год копил деньги. И мы поездом в купе ехали на Кавказ. Я не хочу на эту тему говорить, потому что люди воспримут это, как лукавство, скажут прибедняется или скрывается от налоговой полиции, хотя я весь на виду.
- И как вы доехали?
- Отлично. Я вообще обожаю ездить поездом, люблю мелькание жизни за окном, общение с пассажирами. А как под стук колес хорошо думается! Я езжу, обычно, в купейном вагоне. Люди теперь уже узнают, бывает, предлагают выпить. Но особо не пристают. Хотя пару раз приходилось прятаться от служивых ребят, они были уже подогретые и им трудно было объяснить, что я не пью. Но проводницы меня спасали. А какие хорошенькие проводницы работают на железной дороге! У меня даже лысина вспотела от таких разговоров.
- Один мой приятель утверждает, что лысина, неотразимо действует на женщин, потому что их всегда возбуждает то, чего у них нет. Как ты думаешь, он прав?

- Не знаю, женщины на меня не бросались. И тем более я не сталкивался с тем, чтобы моя лысина у кого-то вызывала такое яростное возбуждение. А утверждение, что женщин возбуждает то, чего у них нет, мне кажется от лукавого. Многих женщин возбуждают носы, волосы, уши, бицепсы - словом много из того, что они имеют. Даже запах пота иногда возбуждает. Думаю, здесь все очень индивидуально. Но если его лысина возбуждает женщин, то пусть он этим гордится.
- Одно интернет-издание недавно опубликовало "прослушку" телефонных разговоров артистов, журналистов, политиков. Тебе было бы приятно, если бы твой телефон прослушивался?
- Ну а кому это приятно? Когда обокрали мою квартиру, меня больше всего оскорбило и расстроило, не утрата вещей, не разруха, которую они оставили после себя. А то, что они пришли без спроса, обобрали меня и ушли. И вот эта грязь, вот эта нечистоплотность меня покоробила. Я не жалел о вещах. Я только тер щеткой и тряпкой те предметы, к которым, как мне казалось, прикасались руки этих неизвестных мне типов. Так и здесь: конечно мне будет неприятно, но у меня нет таких тем, которые могут быть секретны. Поэтому если в ФСБ хотят прослушивать тотально все телефонные разговоры, ради Бога.
- А чего ты больше всего боишься?
- Легче назвать, чего мы не боимся. Страха-то у нас много. Мне кажется, что сейчас самая страшная проблема наркомания. Она надвигается настолько стремительно, что это будет почище всякого туберкулеза, СПИДа и организованной преступности. Я это хорошо знаю, потому что муж моей сестры Галины и отец моего племянника Ванички умер от наркомании. И я хочу, чтобы мой племянник удержался от этих соблазнов, которые сводят людей в могилу.
- Что тут можно сделать? Как оградить детей от этой страшной беды?
- Я купил ему лыжи с палками - это уже хорошо. Говорят, что наркоманию можно вылечить - нет, надо человека удержать от иглы. Если он попал на иглу, это конец, его ничто не спасет. Мое такое мнение. Лучше напейся, обожрись, проблюйся, поносом изойди, все равно ты выскочишь. Тебя можно окунуть в прорубь, вымочить в огуречном рассоле. А наркотики - это смерть. И сажать надо не человека на игле, а того, кто продает это. В Китае, например, расстреливают наркоторговцев. И знаешь, как они отвечают на критику: с правами человека мы потом разберемся, нам главное нацию сохранить.
- Виктор - в переводе победитель, ты считаешь себя таковым по жизни?
- Конечно, но сразу добавлю: мне кто-то помогает свыше, я это чувствую. Хотя это же высшее существо долгие годы испытывало меня на прочность и сейчас не дает мне забываться. Оно держит под контролем меня самого и мое сознание. Может быть, я рассуждаю мистически или даже религиозно, но это так. А вообще надо почаще глядеть на себя в зеркало и ясно понимать, что у тебя сегодня - лик или рожа, и требует ли твоя душа бани. Талант он требует постоянной реставрации. Не вычистки, не выскабливания, а именно реставрации. Так, что я себя чищу не только под Лениным, но и глядя в зеркало.
- От предложений, наверное, нет отбоя?

- Знаешь, я сегодня столкнулся с одной интересной вещью. Все говорят, Сухоруков - звезда, предлагают работу, только, говорят, денег у нас нет. Какой-то щипаческий подход. Меня удивляет, что всенародно любимый актер Михаил Кононов живет в деревне, разводит поросят, занимается фермерством в 60 лет. А сосунок Леонардо Дикаприо, тычет в карту пальцем, где бы ему замок поставить. Где справедливость земная? Но если бы я жил злобой на этого Дикаприо, я бы давно сдох. Поэтому я пытаюсь относиться к этому иронично и весело. Мало нам платят. Но прожить можно? Можно. Многие люди хуже живут. Я человек аполитичный, но часто задаю себе вопрос: может ли называться государством государство, где людям не платят зарплату. Не премию, не надбавку, а - зарплату. А тем более годами. Этого я не понимаю. Даже в самые страшные, самые дремучие времена были какие-то карточки продовольственные, талоны и прочее, но сегодня даже этого нет. И это для меня самое большое потрясение.
- Как, живя в нищете и унижениях, сохранять человеческое достоинство?
- Себя уважать надо. И ценить то, что ты имеешь. Есть хорошая поговорка в пьесе Михаила Рощина "Старый новый год". "А что у тебя есть?" "А что надо, то и есть". "А что надо?" "А что есть, то и надо." Это, конечно, тоже от бедности, но я хочу сказать, что самое главное - это чувство собственного достоинства. Красиво звучит, но видит Бог, я не жил богато и не собираюсь быть богатым. И то, что я имею, меня устраивает. Если бы мне сказали - вот тебе богатство, что ты с ним будешь делать? Я бы ответил: я его не возьму, без него легче. Счастье-то оказывается не в этом. Почему богатый человек такой же седой, такой же нервный, его также мучает бессонница. Чего же он суетится и нервничает, почему у него глаза-то бегают, чего же ему так хреново на этой земле? Он не может плюнуть на все, убежать в луга, завалиться в траву. Никто не знает, где она радость и в чем покой.
- Что впереди?
- Снимаюсь у Егора Кончаловского в фильме с очень символическим названием - "Антикиллер". Играю опять я там подлеца, лидера уличной шпаны, но у меня есть ощущение, что этим фильмом я как бы подвожу черту криминальному жанру в своей биографии. Хотя мой любимый режиссер сказал: не зарекайся.

Игорь ЛОГВИНОВ