Мой "брат" - Витька Сухоруков

"Виктор Иванович, вы кто мне? Друг?" Он ответил: "Да..."

11 февраля 1999 года я познакомился с актером Виктором Сухороковым. Брал у него интервью для "Кинопарка". Виктор Сухоруков наиболее известен тем, что сыграл Старшего брата в фильмах "Брат", "Брат-2" и "Ленина-зека" в "Комедии строгого режима". После публикации он позвонил мне сам, чтобы выразить свою благодарность. Тот редкий случай, когда артист звонит сам. Раньше в подобном были замечены лишь Игорь Дмитриев (невероятно милый человек!), Людмила Петровна Сенчина ("Вызывают меня в обком - прикинь, какие тусовки!") и Сергей Селин (Толик Дукалис в сериале "Менты").
Оказывается, на съемках "Брата-2", которые шли в Москве, жена Маковецкого и Сережа Бодров засыпали Сухорукова комплиментами: мы, мол, тебя узнали, читая текст - так хорошо все изложено, интервью откровенное, особенно в том месте, где ты рассказываешь, как бросил курить... Сухоруков все это, естественно, воспринял на мой счет и посчитал нужным поздравить с успехом.

После этого мы начали общаться... Недавно я пригласил Виктора Ивановича в редакцию. Во время встречи одна коллега спросила: "Он кто тебе - друг?" "Не знаю, - ответил я и спросил самого Сухорукова: - Виктор Иванович, вы кто мне? Друг?" Он ответил: "Да..." Виктор Иванович, когда звонит мне и рассказывает о своих успехах, спрашивает, горжусь ли я им. Конечно, горжусь...
Когда одному из нас плохо, мы приходим на помощь, общаемся, говорим, делимся наболевшим. Слава Богу, таких моментов в последнее время практически не бывает. Поводы для встреч все более радостные - очередная премьера, или просто желание поболтать, поделиться новым в жизни. Еще я очень люблю с ним гулять по улицам города. Порой, увлеченный очередным рассказом о театре, Сухоруков прямо на улице начинает играть сцену из спектакля! И еще мне нравится в нем какая-то детская открытость и непосредственность. И в то же время - сила характера. Прочитайте наше первое с ним интервью - то самое, которое я напечатал в "Кинопарке", И вы поймете, что путь этого человека не был устлан одними цветами.

Собственно интервью

Жил в городе Орехово-Зуево мальчик Витя, который верил в сказки. Однажды, когда ему прочитали "Снегурочку", он украл у мамы бусы, пошел на улицу, слепил там снежную бабу. Накрасил ей губы, влепил две бусины вместо глаз и весь вечер просидел у окошка в ожидании чуда. Да так и уснул на подоконнике. А когда проснулся - увидел, что Снегурочка совсем не ожила, а как-то перекосилась, стала уродливой и лишилась бусин-глаз...
Сегодня Виктору Сухорукову 47, но он по-прежнему помнит ту Снегурочку и запах снега. И по-прежнему верит в сказки. Сказки и мечты - это чудеса. Мистика - тоже из разряда чудес, считает Сухоруков.
- Вы хотите взять у меня интервью? Вы третий на этой неделе!.. Это мистика!!! - воскликнул он и назначил встречу в Театре комедии имени Акимова.
- Виктор, как вы стали актером?
- Я мечтал об этом всю жизнь. Мои родители - простые люди: мама - ткачиха на фабрике, папа - чистильщик ткацких машин. Но ни они, ни другие близкие не верили, что я стану актером. Да и сам я не верил порой. Поэтому мне приходилось всю жизнь доказывать и себе, и окружающим, что я на что-то способен.
Я кидался в хореографию, но мне не нравилось стоять в первой позиции - и я бросал. Уходил в кружок рисования, но не было денег на краску, бумагу и кисти. Занимался атлетикой, но, когда я пришел в спортзал в семейных трусах и меня обсмеяли девчонки - я бросил. Пошел в танцевальный коллектив городского Дворца культуры - такая странная провинциально-фабричная история - да там бы и застрял, если бы не Юрий Леонидович Гринев.
Я два года был солистом. Танцевал гапаки, молдаванки, польки, мазурки. Это здорово получалось. Вон, смотрите, какие у меня крепкие ноги! Думаете, я занимался физкультурой? Да никогда! На пощупай! И приходите ко мне на "Вишневый садик" в театр - я там рок-н-ролл танцую, да так, что молодым завидно...
Ученик Завацкого Гринев приметил меня, когда я выступал в концерте, и пригласил в труппу во Дворец культуры. Мне было 12 лет. Так я и застрял в народном театре вплоть до поступления в институт..
- И вы поступили в ГИТИС...
- После армии со второго раза... Милый мой! Я выписывал "Пионерскую правду", только потому что там печатались объявления киностудий "Мосфильм" и имени Горького, что требуется мальчик или девочка на роль в картине. Я воровал у матери копейки, садился на электричку, ехал в Москву на киностудию... И ничего не получалось!... Когда я первый раз поступал в школу-студию МХАТ, мне Манюков тоже сказал: "Вы никогда не будете актером!" - "Но мне нужен театр!" - "Допустим. А вы спрашивали себя: вы нужны театру?.."
- Жестоко...
- Жестоко. И я считаю, что непедагогично. И, хотя прошли годы, я ему этого так и не простил... Нельзя! Потому что это было учебное заведение, а не театр - и он должен был мне объяснить. Когда я поступал, никто мне не верил, что у меня получится. Дескать, куда он прет? И доходило до чего! Я был в конфликте со всем миром! Я запирался в комнате, рисовал рожицу на запотевшем окне и читал ей басни, готовясь в институт...
Уже впоследствии Феллини был для меня важен, потому что он в своих фильмах, показывая картинки из собственной жизни, преподносил их, как иллюзию, фантазию, как наваждение. Я прожил в наваждении полжизни - и не жалею!
В конце концов я получил от судьбы больше, чем хотел, и я сказал себе: "Витя! Не зарывайся! Не гневи Бога! Ты закончил Москву! Тебя взяли в мировой центр культуры! В академический государственный театр на Невском проспекте, по которому гуляли Пушкин, Достоевский и Гоголь! Черт возьми!.."
- А как вы попали в Питер?
- Можно сказать, по распределению. Хотя приезжали мы всем курсом. Тогда это было принято, в конце 70-х. Мы сами себя продавали с узлами...
- Что, в Москве никто не взял?
- Почему? Меня брали. Но мы же были романтиками, ищущими игры. Это сейчас, может быть, ищут крышу. А тогда была тенденция выбора режиссера и роли. И когда Петр Фоменко предложил 26-летнему Сухорукову роль 70-летнего старика - не только в Ленинград, на Луну готов был лететь!!! Понимаете? Спектакль назывался "Добро, ладно, хорошо", инсценировка по произведениям Василия Белова. Это была первая моя роль в профессиональном театре после института. В Театре комедии! Здесь!
- В Ленинграде было интересней?
- Да, потому что была какая-то идеологическая борьба. Тогда еще были обкомы, горкомы. Были веяния в театре. Существовал Эзопов язык, метафоричность, символизм, театр намеков, сарказма, подтекстов... Все это было интересно.
А что, сейчас этого нет?
- Нет. Сейчас, я думаю, все проще, потому что все разрешено. Я уже двадцать первый год в Питере. Недавно один владелец журнала мне сказал: "Надо же! Какой-то ты не питерский актер, а больше похож на московского." Меня это чертовски обрадовало и испугало. Испугало, потому что я все-таки живу в Питере, а не в Москве. А обрадовало то, что я не утратил корни... Я только последние четыре года слюбился с Питером и стал считать себя питерским.
Так вот, из Театра комедии меня выгнали через пять лет...
- За что?
- Да пьянствовал я! Вино жрал! Я бродил очень много. Был бомжом. Собирал бутылки на набережных и окурки. Меня гоняли с этих набережных - видимо, все давно было поделено между другими бродягами... Было много чего - я пытался работать грузчиком в "Булочной", резал хлеб, потом таскал сахарные мешки... Года два так продолжалось...
И когда я стал падать, очень быстро, стремительно, мне вдруг почудилась картина. Какая-то прямая асфальтовая дорога и очень покатые края. И вдруг, я спотыкаюсь и падаю с этой дороги. А близкие мне люди уходят вперед. И я, выкарабкиваясь с обочины, кричу: "Подождите! Куда же вы?" А они оглянулись, поглядели на меня, лежащего на обочине, махнули рукой и пошли дальше... Так, видимо, было и в жизни. Мне пришлось выкарабкиваться самому. Я не хочу об этом говорить. Иначе подумают, что я где-то спекулирую, кичусь или даже куражусь...
Меня позвали в Театр Ленинского комсомола, нынешний "Балтийский дом". И вот там уже все наладилось. Постепенно-постепенно я начал обретать человеческое достоинство, строить лицо, воспитывать душу, немножко верить в Бога...
- И в мистику!
- В мистику я верил всегда... И смотрите, в чем мистика: отслужив в Театре Ленинского комсомола и в Театре на Литейном, я вернулся в Театр комедии на Невском проспекте спустя 12 ЛЕТ! То есть прошел космический цикл! 12 лет! И я опять шел за режиссером, за личностью, как в 70-х. Я считаю, что режиссер Театра комедии Татьяна Казакова - личность. И мне с ней интересно...
- А как вы попали в кино?
- Великий случай! Вот говорят: "Он попал по блату!" Но, вы понимаете, мне было сорок лет! Я попал совершенно случайно! Когда уже поставил жирный крест на кинематографе. Работая с 78-го года в театре, то есть будучи уже профессиональным актером, я "тыркался" на "Ленфильм", но нас не брали даже в массовку. А однажды меня пригласили играть солдата, едущего на поезде с фронта - это был эпизод. Меня переодели отвезли в вагонное депо... и там забыли!!! После этого я махнул на кино рукой. Я сказал: хватит унижаться!...
Но вот спустя годы меня позвали на главную роль в "Бакенбарды". Мамин не хотел меня утверждать - фотографии ему не понравились. Однако мы провели кинопробы - и я, помню, там даже матом ругался, а потом режиссеру сказал: "Вы как хотите, Юрий Борисович, а я собой доволен! И когда вы говорите, что Сухоруков стар для этой роли, я отвечаю: это ваш персонаж слишком молод. Потому что зритель должен посмотреть и сказать: "Откуда это чудовище?" Этот человек должен быть человеком без возраста с лицом лилипута! Вот тогда это будет интересно. Тогда это будет образ!"... У Мамина даже очки съехали от неожиданности, и я был утвержден.
Что удивительно, сразу после этой картины, у меня пошла полоса удач в кинематографе. В 90-м году я снялся в "Счастливых днях" Балабанова. Там был персонаж по имени ОН. На эту роль меня утвердили по совершенно неожиданному признаку. Там был текст... Она говорит: "Посмотри, какой у меня живот." Она беременная. Я трогаю этот живот и, вместо того, чтобы сказать "Видимо, вздутие", произнес: "Видимо, это опухоль." Балабанов засмеялся. Ему очень понравилась эта фраза.
Впоследствии фильм "Счастливые дни" оказался в Каннах в рубрике "Особый взгляд". И на сегодня нет ни одной картины, кроме фильма "Беглецы удачи", которая не стала бы призовой или фестивальной...
И пошли, пошли у меня картины. Но, что удивительно, связь с "Бакенбардами" была только у одной - у "Комедии строгого режима", где я играл Ленина. Ее снимали тоже люди Юрия Мамина..
- Ленин - кто для вас?
- Ленин - это все равно великая глобальная историческая личность. Тиран-не тиран, любил он детей, или убегало у него молоко на плите - не важно. Это всемирно известная личность, которая перевернула мир. Я никогда не думал, что буду похожим на Владимира Ильича! Но когда на втором курсе мой однокурсник Андрей Калашников сказал: "Эх, Сухоруков! Играть тебе Ленина!", он как накаркал! Как он углядел во мне что-то ленинское? Черт его знает! Может, темперамент подвел?.. Я очень импульсивный, суетной человек. И, наверно, долго не проживу... Но сегодня я сказал всем: "Больше я Ленина играть не буду!" И сочинение на тему "Я и Ленин" начал бы так: "Прости, Владимир Ильич! Больше не прикоснусь к тебе ни умом, ни сердцем, ни рукой!"
Ленин мстит. Потому что, подражая, копируя, играя его, я все равно влезаю в шкуру этого человека, и он во мне потом сидит. Понимаете? Когда я сейчас репетирую что-то, режиссер мне из зала кричит: "Ой! Ленин полез! Вон! Опять рука Ленина!" А я уже не чувствую этого. Ленин говорит: "Хочешь быть мной? Будь!" А для меня это смерти подобно, ба-тень-ка. Потому что мне хочется быть не только Лениным. Мне хочется быть Наполеоном, Гитлером и Макбетом.
- Ваш Ленин - шут. Вы над ним издеваетесь сами, или с подачи режиссера... Совесть не мучает?
- Нисколько. Потому что я, работая над персонажем Владимира Ильича Ленина, отношусь к нему серьезно. Это вам кажется, что на экране комедия! Что это издевательство! Пародия! Но я, как артист, работаю на совесть. Я прослушал 3 тысячи метров его речей! Я читал его книги! И отношусь к нему с большим почтением. Поменяй музыку в фильме, грубо говоря, "Цыпленок жареный" на Прокофьева - и будет совсем другой фильм! Все зависит от режиссуры. Возьмите эстонскую картину "Все мои Ленины". Мне дана была возможность сыграть Ленина и его двойника. Это же богатство для любого актера! Я играл настоящего Ильича, который писал статьи и уделял мало внимания Крупской. И его антипода, который любил Крупскую. Ну, фарс, ну, издевательство, но в данном случае я говорил: "Товарищи! Он мог быть и таким!"
- И тем не менее, устав от этой роли, в новогодней серии "Ментов" вы предстали опять в образе Ленина...
- Из-за денег! Нет денег! Кризис подкосил...
- А что вам дал этот образ?
- Ничего нового... Но я оставляю в себе мысль сыграть Ленина таким, каким его никто не играл. Например, Ленина 22-го, 23-го и 24-го годов...
- Ваша последняя работа в фильме "Про уродов и людей" - расскажите о ней...
- Это совсем новая картина, но она уже облетела мир. Оригинальный сценарий Алексея Балабанова. Начало века. Я играю Виктора Ивановича, помощника создателя порнооткрыток. Я очень ценю эту картину. Фильм о возникновении продюсерства в нашей стране, о зарождении эротического кино, о падении нравов и о том, что никому не суждено избежать порока.
Самое первое название было "Ехать никак нельзя". Это выдержка из Библии. Потом - "Тихие люди". В результате - "Про уродов, и людей", потому что там существуют и физические уроды, как сиамские близнецы и слепая женщина, и нравственные, как мой герой. Очень респектабельный, крепкий, сильный, здоровый, хитрый персонаж, но по поступкам и по поведению - урод. Потому что он разрушает всякого, кто попадает ему на мушку
- Еще был фильм "Брат"...
- Вот вы сказали: "Ленин, Ленин, тебя все узнают, и никуда тебе от этого не деться..." Да деться! И что удивительно - я всего пять дней снимался. Пять дней! И считал эту роль проходной, а последние два года меня узнают именно по "Брату". "Мерседесы", "Вольво" останавливаются - здороваются...
- У вас своего "Мерседеса" нет?
- Нет. Не было никогда и не будет. Я даже в фильме "Линкольн" вел, он был на автоматике, две педали - и то я весь вспотел, пока квартал проехал... Возвращаюсь - был такой случай: останавливается "Форд", выходит женщина в шубе и вручает мне сверток. Как оказалось, там - пицца. Но так как я пиццу не ем, я принес ее в театр - и ребята сожрали...